Всякий разговор о понятии антропоцена предполагает линейное и довольно некритическое описание развития человечества. Оно рассматривается преимущественно в экономическом ключе, представляя собой процессы индустриализации, урбанизации, роста мирового населения и технологического развития. Причем каждый из них в своем нынешнем виде преподносится как безальтернативное зло, без которого невозможно становление современного общества.

Однако ответственность за негативные проявления экономического прогресса возлагается на все человечество в целом, как если бы оно выступало единым организмом, не раздираемым никакими противоречиями. Все части этого социального тела мыслятся равными, затемняя существование различных форм угнетения и вытекающего из этого неравенства.

Американский географ и историк окружающей среды Джейсон Мур в сборнике «Антропоцен или Капиталоцен?» настаивает, что история обустройства нашей планеты представляет собой нечто более сложное. Он призывает переосмыслить антропоцен как сплетение экономических интересов, отношений власти и господства, а также глубоко инструментального отношения как к людям, так и к природе. В совокупности все это ведет мир к социальному и экологическому упадку.

Нынешнее устройство общества Мур предлагает понимать как особый способ организации природы, из которого вытекают все знакомые «развивающимся» странам или государствам «третьего мира» проблемы империализма, внешних и внутренних войн, социального расслоения и всевозможных видов дискриминации. Эти беды − результат экстрактивной политики, обеспечивающей бесперебойное производство и накопление богатства для немногих по всем линиям глобального капитализма.

Ресурсы в этой общественной системе распределены неравномерно. И во многом потому, что не всем людям было позволено стать частью «человечества», титульными представителями которого оказались белые мужчины-колонизаторы. На протяжении веков западные империи исключали из этой категории множество народов и социальных групп, чтобы сделать их или населяемые ими территории еще одним сегментом природы, пригодным исключительно для дешевой и безответственной эксплуатации.

По мере усложнения социальных отношений, происходившего благодаря демократическим революциям и технологическим прорывам, использование дешевого труда было затруднено. Борьба людей за материальное благополучие помогла миллионам выйти из состояния нищеты, хотя и не привела к коренной перестройке обществ. Более того, компенсация только сферы воспроизводства рабочей силы − притом довольно ограниченная − не сделала социальный мир устойчивым. Она лишь интенсифицировала производство и массовое потребление, ударив по обществу и окружающей среде с новой силой.

Приближаясь к климатической катастрофе, мир с каждым годом неизбежно сталкивается с необходимостью ограничить или вовсе отказаться от использования дешевых ресурсов природы, включая человеческие. Это побуждает узкие группы все больше концентрировать власть и богатство в своих руках, сопротивляясь попыткам природы взять свое. Однако история человечества показывает, что природа − и все причисляемые к ней субъекты − регулярно отвечает на притязания взять ее под контроль с помощью насилия.